Ночь с Каменным Гостем - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Профессорша, несмотря на все ее потуги, была достаточно нудной собеседницей. Однако это с лихвой компенсировалось присутствием Серафимы Гиппиус.

– Серафима Ильинична, а кто, по вашему мнению, был этим самым Вулком Сердцеедом? – поинтересовалась я, обращаясь к скучающей писательнице.

– Я откуда знаю? – ответила она. – Личность Джека Потрошителя так до сих пор стопроцентно и не установлена, и что, это мешает вам спокойно спать? И вообще, давайте не будем тревожить мертвых! Вулк Сердцеед, как и его жертвы, давно покинул этот свет, так что нет нужды рассуждать о том, кто бы мог им быть!

Профессор энергично замотала головой, выражая свое полное несогласие со словами Серафимы Ильиничны.

– Мне кажется, что вы не правы, – упрямо произнесла она. – Злодеяния Вулка Сердцееда – это одна из уникальных тайн мировой криминологии, она увлекала меня с юности! И вообще, я исхожу из того, что Вулк породил, так сказать, последователей. Ведь и другой кровавый маньяк, который наводил ужас на жителей нашей столицы в середине семидесятых – начале восьмидесятых, по странному стечению обстоятельств носил имя Вулк – ему отведена вторая часть моей книги.

– Хороший подарочек к Новому году и Рождеству, – протянула Серафима Ильинична. – Теперь я знаю, что именно подарю своей закадычной подруге Рае Водянской, – ваш бестселлер. Это лучше, чем книга с рецептами ста низкокалорийных и диетических блюд из тыквы, которую я уже, честно говоря, для нее присмотрела в лавке букиниста.

– Вы имеете в виду того Вулка Климовича… – протянула я. – Но какая между ними связь кроме того, что они носили одно и то же имя?

Кира, тряхнув рыжей шевелюрой, воскликнула:

– О, Даночка, именно об этом и идет речь в моей замечательной книге! Наш Вулк Сердцеед, действовавший в 1923 году, так и не был пойман. А вот Вулк Климович, который, как доказал суд, убил тридцать три человека, понес заслуженное наказание.

– Говорят, что Вулк Климович сознался в убийстве чуть ли не полусотни человек, просто у суда не было доказательств, хотя его признания выглядели достоверными, – встряла в разговор Серафима Ильинична. – Я помню ту атмосферу ужаса и беспомощности, которая царила в Экаресте в те годы! Женщин – удушенных, изнасилованных и расчлененных – находили в лесополосе, на обочине шоссе, в стоках канализации. Однако по приказу из Политбюро существование маньяка отрицалось – коммунистические бонзы не желали признавать, что многочисленные жертвы – дело рук одного чрезвычайно умного и беспощадного маньяка, а не разных и не связанных между собой преступников.

– Вы правы! – воодушевилась профессорша. – Вулк Климович зверствовал на протяжении девяти лет, и в течение этого времени никто официально не желал признать, что наша столица находится в руках опаснейшего безумца! На него устраивали облавы, засады, пытались помешать его, так сказать, «работе» при помощи патрулей дружинников, полицейских кордонов и даже комендантского часа…

– Прекрасно помню, – отозвалась Гиппиус. – В 1983 году меня застукали на улице в начале двенадцатого ночи, я возвращалась с именин подруги. Милые полицейские препроводили меня в участок! Я что, похожа на маньяка? А в ту же ночь Климович совершил очередное убийство!

Профессорша Компанеец затараторила, стараясь удивить меня и слушателей своими глубокими познаниями:

– О да, теперь ясно, что все эти мероприятия не только не мешали Вулку убивать, а, наоборот, подстегивали его. Он ведь понимал, что на его поимку брошены лучшие силы страны, и, упиваясь собственным всесилием, придумывал трюк за трюком, чтобы оставить полицию в дураках и найти новую жертву! Поймать Климовича помогла, как известно, случайность – он пнул ногой облаявшую его таксу, принадлежавшую соседке по лестничной клетке, причем так сильно, что сломал бедному животному лапку. Соседка обратилась в полицию, на квартиру к Климовичу пришел участковый. Вулк грубо его обругал из-за закрытой двери и отказался впустить. Пришлось вызывать подмогу. Когда дверь взломали, то обнаружили в квартире, которую Климович снимал втайне от жены для утех с любовницами, которых потом почти всех и убивал, филиал ада – в кладовке было полно одежды, снятой им с жертв, а в холодильнике… – Голос профессорши дрогнул: – В холодильнике нашли пять сердец последних жертв! Сам маньяк удрал через окно, но далеко уйти он не смог, его арестовали через несколько часов на автовокзале.

– Вот вам и соль всей истории: не обижайте братьев наших меньших! – с ехидством заметила Серафима Ильинична.

Кира судорожно сглотнула и, не оценив сарказма писательницы, продолжила:

– Как известно, был грандиозный судебный процесс, Климовича отправили на психиатрическую экспертизу в институт, где я работала над кандидатской. Мне, можно сказать, повезло, я входила в команду психологов и психиатров, которым было поручено установить степень вменяемости Вулка Климовича. Нами руководил всемирно известный профессор Норберт Штайн, директор Института судебной психиатрии имени Фрейда, в котором я сейчас имею счастье работать. Климович был признан полностью вменяемым, суд приговорил его к смертной казни, и на исходе 1985 года приговор был приведен в исполнение. Как сказал тогда профессор Штайн, большой любитель латинских выражений, омнес уна манет нокс – всех нас ожидает одна ночь!

– Конечно, это все жутко занимательно, – заявила я, посматривая на часы. – Вернее, и жутко, и занимательно, однако, уважаемая Кира Артемьевна, какое отношение Вулк Климович имеет к своему зловещему предшественнику – Вулку Сердцееду?

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6